Суетливость, мнительность и нервозность могут иметь реальный повод для беспокойства: они вызывают ускоренные развитие рака. В новом исследовании, проведенном учеными школы Стэнфордского университета медицины, у мышей, подверженных беспокойству, развивались более тяжелые формы рака, чем у их спокойных сородичей.
В исследовании, опубликованном 25 апреля в PLОS ONE, описано воздействие беспокойства на мышей, лишенных шерсти и подверженных облучению ультрафиолетовыми лучами. У тех из мышей, которые были более нервными, со склонностью к сдержанности и неприятию риска, наблюдалось более быстрое и обширное развитие опухолей и инвазивного рака. Как показало исследование, помимо всего вышеуказанного, постоянное беспокойство развивало у мышей повышенную чувствительность к хроническому стрессу и ослабляло их иммунную систему.
Хотя другие исследования уже изучали взаимосвязь хронического стресса с более высоким риском развития рака и других болезней, данное исследование явилось первым в своем роде. Его целью стало выявление связи между характеристиками личности, проявляющей высокую степень беспокойства, и повышенной угрозой рака.
«Тревога определяется как повышенная чувствительность к физически существующему или отсутствующему, но воспринимаемому и ожидаемому стрессу», - говорит иммунолог и эксперт по стрессу Фирдаус Дабар, кандидат наук, первый автор исследования.
В своей предыдущей работе Дабар исследовал баланс «хорошего» и «плохого» стресса. Кратковременный стресс, такой как погоня льва или предоставление важной презентации боссу - действительно может усилить иммунную систему, подготавливая организм к бою. Но постоянные стрессы, такие, например, как уход за близким человеком, который находится в состоянии инвалидности в течение долгого времени, разрушают способность организма бороться с болезнью.
Вопрос заключается в том, какое количество стресса является чрезмерным?
Поскольку реакции на стресс отличаются между людьми, Дабар обратился к выяснению связи между базовым уровнем тревожности и фактическим стрессом.
У подопытных мышей при исследовании стресс был вызван необходимостью выбора - найти пищу и самку или защитить себя от опасности. Дабар предположил, что поведение мышей с высокой степенью тревожности будет сконцентрировано на избегании опасности. Он и его исследовательская группа поместили мышей на возвышении – крестообразном треке, один из проходов которого был скрыт за стенами, в то время как другой проход был открытым. Ученые подсчитывали, как часто каждая из мышей рисковала выйти.
В следующем эксперименте мыши были помещены в большую коробку, освещенную наполовину. Исследователи отмечали тех животных, которые проводили большую часть времени в темной стороне.
«Похоже на то, что если кто-то находится в очень тревожном состоянии, он предпочитает избегать прогулок по темному пространству», - сделал вывод Дабар.
Для полной оценки состояния беспокойства исследовательская группа поместила голых мышей под воздействие ультрафиолетовых лучей на 10 минут. Облучение проводилось три раза в неделю, в течение 10 недель, при той же интенсивности, которой подвергаются люди, проводящие слишком много времени на солнце. Через несколько месяцев после воздействия ультрафиолета на коже мышей появились опухоли. «Модель рака кожи у мышей является действительно ценной», - говорит Дабар. – «Потому что она точно имитирует рак кожи у человека».
Кроме того, такие виды опухолей являются уязвимыми при атаке на них иммунной системы. В некоторых случаях, по словам исследователя, иммунная система может справиться с ними самостоятельно, полностью уничтожив всякие проявления рака.
Эксперименты показали, что хотя у всех мышей в итоге развился рак кожи, у мышей, страдавших от беспокойства, наблюдалось большее количество опухолей и эти мыши были единственными, у кого развились инвазивные формы рака.
Когда Дабар и его команда сравнили иммунную реакцию мышей с низким и высоким уровнем беспокойства, они обнаружили, что нервные мыши имели более высокий уровень подавления иммунных клеток, называемых регуляторными Т-клетками, которые обычно предотвращают чрезмерную иммунную реакцию. У возбудимых мышей наблюдалось меньше химических сигналов, вызывающих иммунную атаку на опухоль.
Наконец, ученые приступили к изучению гормона кортикостерона. У мышей и других животных надпочечниковая система - контроллер тела «борьбы или бегства» - выделяет кортикостерон в ответ на боль и стресса. Уровень этого гормона был повышен у мышей с избыточной тревожностью. Предполагается, что у них имеются более чувствительные датчики напряжения и, возможно, более низкий порог чувствительности, при котором они испытывают ощущение опасности.
«Мы определили психологические черты подопытных животных в самом начале исследования – еще до того, как начали проводить экспериментальные манипуляции. И это продемонстрировало нам, что психологические характеристики могут быть связаны с повышенным риском развития опухолей. Также мы проследили взаимосвязь с биологическими механизмами, которые могут объяснить данные процессы, что стало полезным сюрпризом», - отметил Дабар.
Влияние данного фактора еще не было протестировано на людях. Тем не менее, Дабар считает, что у человека, скорее всего, будет наблюдаться аналогичная реакция. В любом случае, предположение нуждается в подтверждении.
Вывод исследования логичен – стрессы усугубляют рак, поэтому необходимо сделать все возможное, чтобы диагностика и лечение болезни не вызывали у пациентов чувства напряженности и беспокойства. Иначе люди ходят по замкнутому кругу – переживают из-за лечения и только усугубляют болезнь. По словам Дабара, их цель – цель докторов и ученых – состоит в том, чтобы облегчить или полностью устранить последствия тревоги и хронического стресса, по крайней мере, на момент диагностики рака и во время его лечения.
Возможно ли будет, минимизировав негативные последствия тревоги и стресса, увеличить эффективность лечения рака? Точный ответ пока неизвестен, но, по мнению Дабара, онкологические больные нуждаются в стабильном эмоциональном состоянии. Хотя бы путем принятия успокоительных препаратов наподобие Валиума, в течение ограниченного периода времени. Кроме того, в долгосрочной перспективе могут быть эффективны комбинации препаратов для коррекции поведенческих изменений. «В конечном счете», - отмечает Дабар, - «мы действительно хотим достичь максимальной продуктивности разума пациента и его тела, делая все, на что способна медицина, для максимально успешного лечения».
